Первым всегда убирают проводника — сейчас он наиболее опасен из всех. Я осторожно поднял лежащую на боку винтовку. В объектив прицела вплыл увеличенный в десять раз силуэт проводника, молодого местного парня лет тридцати, с автоматом Калашникова.
А вот другие бойцы головного дозора меня удивили. Несмотря на то, что их лица были закрыты пятнистыми арабским куфьями, защищавшими от пыли, было явно видно — европейцы! Рост — за метр семьдесят, что среди арабов нетипично, походка явно армейская, отточенная в свое время инструкторами армии США. Оружие — М 4 — дорогое и не такое распространенное в Ираке как АК, да еще и с коллиматорными прицелами на каждой винтовке — такое могли носить либо военные, либо сотрудники какой-то частной охранной компании.
Заболтался я что-то пора и честь знать…
Пс!
Винтовка привычно отдала в плечо, четкий силуэт цели в прицеле на мгновение размылся. Вторым глазом вижу, как идущий последним боец, как будто оступился и мешком покатился по каменистой осыпи вниз. Не отвлекаясь, не медля пока остальные не поняли, что произошло, мгновенно перевожу винтовку на идущего первым проводника. Тот слышит шум упавшего сзади тела, начинает медленно поворачиваться — и тут вторая пуля ударяет его в грудь. Выронив автомат, тот с размаха падает назад на каменную осыпь.
— Бах! Бах! Бах! Бах! — четыре быстрых и точных выстрела из М 4. Пули попадают в двоих оставшихся на тропе бойцов головного дозора, те падают вразнобой, один отправляется следом за остальными вниз по каменной осыпи, второй падает на спину, перекрывая своим телом тропу.
Последние выстрелы потонули в грохоте автоматных и пулеметных очередей — основная колонна, уже вышедшая из-за поворота на горной тропу сдуру рвется вперед, поливая из всех стволов. Не на тех напали.
Пс!
Бегущий по тропе и на ходу поливающий склон свинцом из ПК пулеметчик спотыкается на ходу, свинцовая струя меняет свое направление, заставляя тех, кто бежит перед ним — а это человек семь- восемь — броситься навзничь на тропу.
Ай, молодцы! Потеряли темп. Теперь у вас шансов никаких — если до этого еще могли задавить количеством стволов и шквалом неприцельного огня, добежать до наших позиций на расстояние броска гранаты — то теперь шансов нет. Никаких.
Пс! Пс! Бах! Бах! Бах! Пс! Бах! Пс! Пс! Бах!
Адмирала уже засекли, сразу несколько стволов работают по тому валуну, за которым он залег, пули, выбивая искры и каменную крошку, ударяются об валун, с противным визгом рикошетят. Меня пока не заметили — и бесшумная снайперская винтовка собирает свою жатву.
Пс! Пс! Пс!
Первым надо убирать тех, кто шел последним, и сейчас отползает под огнем, ползет до спасительного поворота на тропе, за которым пули их уже не достанут.
Бах! Бах! Бах! Пс! Бах! Бах! Пс!
Адмирал уже просек ситуацию и стреляет не в цель, а в воздух, спрятавшись за камень. Его цель — отвлечь внимание на себя, сосредоточить огонь на своем валуне, дать мне покойно работать. Выбить как можно больше бойцов у противника, чем больше, тем сложнее им потом будет нас преследовать.
Пс!
Кажется, те кто остался в живых к этому моменту уже просекли всю серьезность ситуации. Уйти обратно за поворот смогли человек двадцать пять, еще пятеро нашли какие-то укрытия на тропе и залегли, пытаются постреливать, хотя явно не прицельно, а просто для того, чтобы подбодрить себя и остальных. Чтобы доказать всем, и самим себе в первую очередь, что они живы. Пока живы. Так бывает…
Длинные неприцельные очереди на полрожка, свист, визг и рикошеты пуль, иногда пули летят очень близко и тут важно не дернуться, если даже раскаленная сталь летит совсем рядом.
Осторожно меняю магазин — первый ушел полностью, и почти все пули — по делу. Четверо лежат на тропе, остальные съехали вниз по каменной осыпи. Кто-то из тех кто ранен, но пока еще не убит, кричит на одной высокой, визгливой, противной ноте. Не добивать — таких называют «птичка». Такая вот «птичка» способна сорвать атаку противника порой не хуже лишнего пулемета.
Пс!
Сейчас мне остается только выцеливать тех, кто залег за укрытия на тропе и сейчас неосторожно высовываются, пытаясь понять, что происходит. Из тех пятерых, кто остался на тропе в живых сейчас лишь трое. И они быстро учатся — люди под обстрелом вообще очень быстро учатся — те, кто остается в живых. Сейчас они уже не вылезают из своих импровизированных укрытий и не пытаются пострелять — просто лежат и ждут, пока те кто сумел уйти предпримут что-то для их спасения.
Ага! Умные самые! Из-за поворота вылетает большой черный цилиндр, плюхается на тропу, извергая клубы густого белого дыма. Следом летит второй. Знакомая тактика — лишить снайпера противника видимости. Но у меня — полуавтоматика, можно работать.
Выждав момент, когда, по-моему разумению самые смелые снова сунутся на тропу, я в быстром темпе, кладу десять выстрелов, один за другим в белый дым, стелящийся по тропе. Судя по донесшемуся едва слышному крику и тому, что из стелющегося по тропе дыма никто не появился и новых дымовых гранат не кинул — в кого-то я все-таки попал и новый наступательный порыв сбил.
Пс!
Еще один растянулся мешком с тряпьем за камнем, решил отойти под прикрытием дыма. Но дым там был еще жидким, так что еще минус один у противника.
— Майк!
— На связи!
— Ты думаешь то же что и я?
Верно, пора валить. Тихо, но валить. В этом случае противник, если он обучался по нашим методикам, на рожон не полезет, и так почти половину группы под обстрелом потеряли. В этом случае есть два выхода — либо искать обходной маршрут и выйти нам в тыл, либо вызывать авиаподдержку. И то и другое для нас неприемлемо.
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!
«Подшумев» и согнувшись в три погибели адмирал с удивительным для его возраста проворством бросается вверх по тропе.
Пс!
Только один из тех, кто на тропе просек ситуацию. Просек, высунулся — и упал с пулей в голове. Я то еще не отхожу.
— Держу!
Адмирал занял новую позицию, метрах в двухстах дальше и готов меня прикрывать. Хотя с М4 работать на восемьсот метров — пустая трата патронов — но, с учетом того, сколько мы уже навалили на нервы нападающим действовать это будет.
Теперь моя очередь бежать. Пригнувшись, бегу по тропе, поверх меня летят пули "Задиры Дика" и вдогонку — пули преследователей. Каменистая крошка податливо хрустит под ногами. Во рту — кислый привкус металла и крови. Кажется, прикусил губу до крови. Но самое главное — целы. Целы!!! Удвухсотив половину преследователей — и все равно целы!
— Готов!
Теперь моя обязанность прикрывать. Залег за небольшим валуном, держащимся на честном слове, сменил неполный магазин на полный.
Пс! Пс! Пс!
Под градом пуль преследователей, которые уже просекли ситуацию, но находятся очень далеко адмирал, тяжело бежит по тропе. Бежит — и вдруг… падает! Падает, когда до спасительного валуна остается несколько метров. Падает — но через секунду приходит в себя и упорно ползет вперед, тяжело дыша. Я стреляю по противнику на подавление, здесь главное не попасть — подавить. Не дать возможности вести прицельную стрельбу. Наконец, через пару минут, которые показались мне парой часов адмирал, тяжело дыша, заползает за валун.
— Целы?
Что-то бурча, "Задира Дик" рассматривает простреленное плечо. Хорошо хоть не нога — идти можно. Сыплет на рану какой-то порошок из индивидуальной аптечки, заклеивает рану серой гидроизоляционной лентой, скрипит зубами от боли.
— Слушай сюда, Майк! Вдвоем не уйти! Держи!
На дрожащей ладони — серый прямоугольник специального носителя информации — особой флеш-карты. Того самого носителя из-за которого сбили наш вертолет а теперь гонят как бешеных волков.
— Найди отца! Отдай ему! Он знает что делать! Вали отсюда!
— Идите нахрен, сэр! По моей команде — вперед!!!
Неужели я так разговариваю с вице-адмиралом флота?
Адмирал смотрит на меня, в его глазах какое-то странное, непонятное мне выражение…
— Пошел!
Адмирал уже медленнее бежит по тропе, пули противно визжат вокруг. Я меняю магазин — и тут в какофонию боя вплетается новый, еще тихий почти неслышный, но нарастающий звук.
Вертолет…
Значит, не уйти… Но… Сражаться можно до последнего. Меняю магазин — и тут с ужасом замечаю, что пропустил гранатометчика. Он каким-то образом подобрался близко, непростительно близко к моей позиции. На спуск нажимаем оба почти одновременно, в прицеле я вижу, как гранатометчик складывается пополам — и тут, чуть выше меня с чудовищным грохотом разрывается граната. Яркая вспышка в глазах — вот и все, что я помню…
Ирак, Багдад
Район Садр-сити
08.10.2006 г
